Эпизод I.
Песня для Ллин

Птица парила в сумрачном небе.
Она была одна в этом пустынном краю. У неё не было сородичей, гнезда и привычных путей полёта.
Зато у неё была Цель. И её она выполняла день ото дня, ничуть не задумываясь ни прошлом, ни о будущем, ни о самом смысле своего существования. Всё это было её чуждо. Голод, холод, хищники – ничто из этого ей не угрожало. Даже гроза и шторм были для неё лишь досадной помехой, ведь в плохую погоду она не могла лететь. Но сейчас погода позволяла продолжать её безостановочный полёт на край света…
Сердце её билось ровно, крылья махали без устали, глаза смотрели только вперёд. Иначе быть и не могло.
Птица была живой лишь отчасти. В остальном это была машина, притом далеко не самая сложная. По-настоящему ценными в ней были лишь глаза. Фактически, она и была глазами для своего хозяина. И теперь эти глаза должны были найти кое-кого.
Птица не имела ни малейшего представления о том, сколько продолжался её полёт. Время не значило для неё ровным счётом ничего. Значимой была лишь Цель. А она была где-то впереди.
Внизу проплывали равнины, холмы, леса. Наконец птица увидела город. Он стоял у самого моря, там, где рокотали красные волны. Чудовищная катастрофа, превратившая многие другие города в жалкие тени былого величия, почти не затронула его, пощадив его красоту и изящество. Хрупкие на вид мосты из серебристо-серого и бронзово-жёлтого металла соединяли мощёные золотистым камнем улицы, проходя иной раз над самыми крышами домов. Самый большой из них соединял северную и южную части города, меж которыми текла река, именуемая Бронзовой за её желтоватый цвет.
На несколько мгновений птица задержалась возле часовой башни, опутанной плющом, подыскивая наилучшую точку обзора, затем опустилась на один из многочисленных карнизов, выполненных в виде шестерёнок. Отсюда она могла видеть всю площадь у подножья башни. Несмотря, что земля была от неё метрах в пятиста и уже стемнело, птица без труда заметила среди прохожих нужного ей человека. Это была девушка лет восемнадцати, судя по покрашенным в светло-зелёный цвет волосами – из Южного города. Только тамошняя молодёжь могла позволить себе так одеваться: ярко-оранжевый плащ, под которым была видна чёрно-белая рубашка без рукавов, чёрный шарф, разорванные на коленях узкие синие брюки и высокие ботинки со шнуровкой. Птица зафиксировалась на цели и взлетела. Наблюдение началось.
Ллин Дар-Хо уже час стояла на Часовой площади. Криэл опять где-то задержался, и она уже начала злиться. Этот осенний вечер был далеко не самым тёплым и Ллин не спасал даже шерстяной плащ. «Куда он подевался?!» - в очередной раз подумала она. У Криэла была неприятная привычка постоянно куда-то исчезать и после этого появляться уже дома. «Наверное, я зря жду его здесь. Наверняка он уже дома... Ладно, пойду-ка я отсюда....»
Она направилась туда, где Улица Львиной Головы переходила в Большой мост. Фонари уже излучали ровный золотистый свет и тени от домов и случайных прохожих играли на мостовой. Ллин шла, погружённая в свои мысли, как вдруг услышала музыку. Неподалёку кто-то играл на гитаре, насвистывая мотив. Это было так странно и завораживающе, что Ллин пошла на звук. Вскоре она увидела неизвестного музыканта.
На скамейке возле бакалейной лавки сидел парень в старом серебристом плаще. Что-то неуловимо странное было в его облике. Быть может, зелёные глаза? А может, торчащие шипами в разные стороны рыжие волосы? Или серьга в правом ухе? А может, дело было в его гитаре? Как Ллин не присматривалась, она так и не смогла понять, что же смущает её в облике незнакомца.
Тот тем временем обнаружил, что девушка смотрит на него и поднял глаза.
- Не пожалейте монету для бедного музыканта, юная леди - произнёс он. Сказано это было таким тоном, что Ллин не поняла, серьёзен ли парень или просто шутит. Как бы то ни было, ей это не понравилось.
- Да иди ты знаешь куда!..
- Не пойду. Там ничего интересного. Так вы дадите мне монету или нет? - с этими словами парень словно бы случайно провёл пальцами по струнам. Раздавшийся звук словно бы околдовал Ллин. Было в нём что-то такое далёкое, но в то же время родное и знакомое с детства, уносящее туда, в беззаботные годы, полные радости и мечтаний... Только через пару мгновений девушка смогла прийти в себя.
- И не мечтай. У меня нет лишних денег, чтобы кидать их всяким нищим. Пока. - Ллин резко развернулась и двинулась прочь, стараясь как можно быстрее выкинуть из головы этого нелепого парня и его музыку. Однако это было не так-то просто. Через несколько шагов чья-то рука легла её на плечо. Ллин обернулась. Конечно же, это был всё тот же рыжий музыкант.
- Я как раз сочинил песню специально для Вас. Разрешите мне её исполнить!
- Парень, я же сказала - отвали! - она резко развернулась, высвобождая плечо. В её руке блеснул нож. - Не подходи, а то кишки выпущу!
- Эй, полегче! За кого вы меня принимаете?
- За очередного кретина, вздумавшего ко мне клеиться, пользуясь тем, что вокруг никого нет! Знаю я вашу породу, мрази!
- А ведь и правда, что-то слишком безлюдно стало... - еле слышно пробормотал парень, словно бы и не заметив последней реплики Ллин. - Не к добру это...
Где-то в отдалённом переулке раздался тихий шорох. Краем глаза девушка заметила мелькнувшую в нескольких десятках шагов от неё тень. "Показалось. наверное" - неуверенно подумала она. Но вот ещё одна тень промелькнула уже с другой стороны от неё. Ллин машинально прижалась к парню.
- Ч-что происходит? - испуганно спросила она.
- Не знаю, - задумчиво ответил рыжий. - Но мне это не нравится. - Он всял гитару за гриф. Что-то в неё щёлкнуло и музыкальный инструмент начал видоизменяться, превращаясь в некое подобие обоюдоострой секиры. "А это ещё что такое?!" - подумала Ллин.
- Господа, - раздался голос у них за спиной. - Позвольте полюбопытствовать, что вы делаете в такое позднее время в этом месте?
- Грабить кого-то собрались, - второй голос был чуть более груб. - Видишь, девица за ножик уже сватилась, того и гляди кого-нибудь прирежет!
Оба, и Ллин и парень резко развернулись. Метрах в ста от них стояли двое, один среднего роста, светловолосый, в очках, в тёмном плаще и простой фуражке, второй чуть повыше, в короткой коричневой куртке, волосы красные, явно крашеные.
- Спокойно, Рьйо, - сказал очкастый. - Прошу прощения за то, что прерываю вас, но здесь опасно находиться. Пожалуйста, покиньте это место.
- Да хватит уже с ними миндальничать! - взорвался красноволосый. - Берём их и дело с концом!
Очкастый поморщился.
- Извините, - обратился он к Ллин и рыжему. - Я Рэн Морхайм из полицейского управления, а это мой напарник Рьйо Алм-Ир. Мы... впрочем... Могу я узнать как вас зовут?
- Ллин Дар-Хо, - произнесла Ллин. "Этот Рэн вовсе не походит на полицейского", подумала она.
- Константин. - сказал рыжий. - Просто Константин.
- Так вот, госпожа Дар-Хо и Вы, Константин, вам придётся пройти с нами...
- Вот это я понимаю! - ехидно воскликнул Рьйо. - А не то, что твои "прошу прощения"... На кой чёрт было нас выдавать?!
- Это было весьма опромётчиво с вашей стороны. - усмехнулся Константин. По-видимому, он не первый раз имел дело с полицией. - Но в то же время я ценю вежливость. Видите ли, я не могу и не хочу идти с Вами, господин Морхайм, поскольку у меня есть одно дело...
- Вам ПРИДЁТСЯ пройти с нами, - повторил Рэн. Его рука скользнула под плащ, где, вероятно, была кобура. В ответ Константин усмехнулся и положил вторую руку на рукоять секиры. "Он что, собирается драться с полицейскими?" - подумала Ллин. Несмотря на внешнее презрение к полиции и городским властям, присущее многим обитателям Южного города, она испытывала некоторый страх перед представителями закона и не собиралась переходить им дорогу. Однако Констанин явно испытывал удовольствие от возможной схватки с полицейскими и девушка уже приготовилась было к неизбежному, как вдруг снова заметила мелькнувшую неподалёку тень, а потом ещё одну и ещё одну. Они, казалось, незаметно окружали всех четверых людей, и Ллин стало страшно. Она была в совершенно незнакомом месте, рядом с ней стояли трое вооружённых людей, а что-то непонятное и жуткое приближалось со всех сторон...
И рыжий музыкант, и полицейские, похоже, тоже заметили движение теней. В руках Рэна и Рьйо мгновенно оказались револьверы, а Константин заметно напрягся. Поняв, что их заметили, тени замерли. Неожиданно справа от Рэна из темноты выскочила замотанная в какие-то тряпки фигура с бумажным пакетом на голове. Вместо кисти левой руки у него был полуметровой длины клинок., которым он взмахнул, метя в лицо очкастому полицейскому. Прогремел выстрел, и неизвестный упал на мостовую. Кровь струилась из аккуратного отверстия в пакете.
Ещё три фигуры появились из мрака, так же замотанные в размоцветные тряпки и с пакетами на головах.